Новости политика Россия - iCity.life Чебоксары

Трамп воспринимает международную политику как набор бизнес-сделок, которые должны быть выгодны Америке, — это повышает шансы на взаимопонимание с Путиным. А вот Клинтон относится к внешней политике как к гуманитарной миссии, в которой США являются основным мировым гарантом прав человека

«Знаете, если этот придурок так и будет приставать, в какой-то момент придется стрелять». Это опять Дональд Трамп — на этот раз про российские самолеты. В понедельник, пока все порядочные граждане РФ отдыхали после удивительного дня, когда Пасха совпала с Первым мая, американский эксцентрик-миллиардер, лидирующий в гонке за президентскую номинацию от Республиканской партии, заявил в эфире одной из радиостанций штата Индиана, что, будь он на месте Барака Обамы, он бы сбивал к чертовой матери российские самолеты, летающие под носом у американских военных. А то совсем, понимаешь, обнаглели.

Во всяком случае, именно такая картина складывалась из заголовков новостей.

Почему это вообще важно? Ведь эксперты, публицисты и аналитики месяцами твердили, что Трампу, сколь бы сенсационной ни была его кампания, не суждено стать кандидатом в президенты, — не через прямые выборы, так через манипуляции с делегатами от штатов на партийном съезде консервативные элиты найдут на хама управу. Не пора ли уже перестать обращать внимание на каждую его эскападу в интервью с еще одним сугубо локальным СМИ? Само пройдет.

Не пройдет. Как мы и предсказывали чуть ранее, Трамп сумел вовремя собраться и вернуть себе политическую инициативу. Хам и вправду грядущий — после праймериз в Индиане, где Трамп опять получил больше половины голосов, а Тед Круз и Джон Кейсик признали свое поражение и снялись с гонки, стало фактически неизбежно, что борьба закончится еще до того, как республиканцы в июле приедут выбирать номинанта в Кливленд. К тому времени у Трампа почти наверняка будет нужное количество делегатов, чтобы выиграть в первом раунде голосования.

В демократической гонке ситуация тоже вполне ясна: Берни Сандерс на словах еще пламенеет и зовет на баррикады, а на деле отпускает сотрудников своего штаба на вольные хлеба, потому как арифметику делегатов не в силах изменить никакая революция, и даже победа в той же Индиане с минимальным счетом тут помогает не слишком.

Таким образом, в ноябре за пост президента США будут конкурировать Хиллари Клинтон и Дональд Трамп — иными словами, избиратели будут выбирать между двумя людьми, оба из которых не нравятся большинству населения. И пока консервативные интеллектуалы посыпают голову пеплом, предрекают диктатуру, ссылаясь на Платона и Эрика Хоффера, и предлагают республиканцам отречься от собственного кандидата на выборах, есть время разобраться, что эта гонка сулит России.

И вернуться к вышеупомянутой реплике Дональда Трампа, выдающей его пугающе воинственное отношение к российской боевой авиации. Трампу вообще не привыкать, что его высказывания вырывают из контекста, — надо признать, что его радикальная манера изъясняться к тому сильно располагает. Так и тут: если всмотреться, немедленно выяснится, что все несколько сложнее. Сбивать русские самолеты Трамп предлагает в качестве последней меры — если никакая дипломатия не поможет. Но первым делом, считает кандидат, президент США должен позвонить Владимиру Путину и поинтересоваться, какого, собственно, черта происходит. Так и сказать: «Слушай, ну сделай одолжение, прекрати, убери ты оттуда этого маньяка». И главная претензия Трампа к Обаме заключается не в том, что он не стреляет, а в том, что он не звонит.
 
Более того: есть все основания полагать, что, если Владимиру Путину позвонит президент США Дональд Трамп, тот и правда возьмет трубку.

Респект и уважуха

Вообще-то мы привыкли совсем к другому. Времена, когда Джордж Буш-младший глядел Путину прямо в глаза и видел там душу, остались далеко позади — в последние восемь лет республиканские лидеры были готовы смотреть в глаза российскому президенту разве что на допросе. Джон Маккейн, оппонировавший Бараку Обаме на выборах 2008-го, предлагал по итогам конфликта в Южной Осетии исключить Россию из «большой восьмерки». Митт Ромни, боровшийся с тем же Обамой четыре года спустя, провозглашал Россию главным геополитическом противником США.

Впрочем, мы привыкли и к тому, что Дональд Трамп нарушает все сложившиеся политические конвенции. Вот и к Путину он относится с симпатией, переходящей в любовь (что, разумеется, вызывает раздражение у вашингтонских инсайдеров; характерный заголовок в издании Politico: «Трамп и Путин — два лжеца, разлученных при рождении»). «Путин управляет своей страной, по крайней мере он настоящий лидер, а не то, что у нас», — как-то заявил Трамп, отвечая на комплимент российского президента, назвавшего его человеком «ярким, талантливым».

При других оказиях Трамп всячески подчеркивал, что враждовать с Россией не намерен, а, наоборот, намерен снять напряжение в отношениях между странами. Военную операцию Путина в Сирии он исключительно приветствует (пускай сами воюют с «Исламским государством» (запрещено в РФ), нам же лучше), а то, что в России убивают журналистов и политиков, — ну так что же, Америка тоже много кого убивает, да и причастность Путина к этим огорчительным событиям не доказана.

Можно сколько угодно объяснять такую лояльность потенциального республиканского номинанта по отношению к президенту РФ (за которую ему, разумеется, сильно досталось от коллег по партии) простым нарциссизмом, однако взаимная симпатия между Путиным и Трампом вообще-то выглядит абсолютно логичной с самых разных точек зрения. Взять хотя бы характер. По типу поведения и образу жизни улыбчивый балагур и бонвиван Трамп из мировых лидеров больше всех, пожалуй, напоминает Сильвио Берлускони — одного из самых закадычных иностранных друзей Владимира Путина.

Автор книги «Искусство сделки», постоянно подчеркивающий свой предпринимательский гений, Трамп и к управлению государством относится как к задаче из области бизнес-менеджмента — представление, которое тоже наверняка найдет понимание у Путина, последовательно строящего госкорпорацию Российская Федерация, по возможности эффективно (и не особенно руководствуясь правилами политической морали) устраняя возникающие угрозы и препоны.

В лексиконе Трампа едва ли не самое важное место занимает понятие «уважение» — именно стремление заставить себя уважать, как принято считать, привело бизнесмена в политику; и одна из его главных претензий к Обаме заключается именно в том, что нынешнего президента США в мире не уважают.
 
Все это, конечно, для Путина, последовательно требующего уважения и равноправия от западных коллег, тоже далеко не пустые слова и эмоции.
Даже языковые повадки лидера республиканской гонки, борющегося с оппонентами с помощью обидных, но привязчивых кличек («маленький Марко Рубио», «врунишка Тед Круз», «аферистка Хиллари Клинтон»), в чем-то схожи с манерами Путина, регулярно поставляющего медиа новые афоризмы. Оба не очень жалуют журналистов (и это взаимно); оба не любят, когда лезут их в частную жизнь. Широколицый, грубоватый, безоглядно рубящий свою правду (а чаще неправду) Трамп физиогномически гораздо ближе президенту России, чем Обама с его гарвардским образованием, книжной манерой излагать мысли и снисходительным сарказмом. Путина и Трампа легко представить вместе на охоте или на поле для гольфа.

Впрочем, дело, конечно, не только в личных качествах: внешнеполитические воззрения Дональда Трампа тоже наверняка вызывают у российских чиновников если не энтузиазм, то, во всяком случае, одобрение — с поправкой, конечно, на то, что Трамп не является политиком в привычном смысле этого слова: вместо платформы у него инстинкты; вместо стратегии — риторика. И тем не менее сложно не заметить, что парадоксальным образом лидер республиканской гонки по части империалистических амбиций США уступает практически всем коллегам, кроме, возможно, Берни Сандерса.

Да, Трамп настаивает на том, что действия Америки должны быть более непредсказуемыми, а борьба с внешними противниками должна вестись без лишних политических заявлений и объяснений. Пожалуй, такая стратегия могла бы показаться зарубежным партнерам дискомфортной, но ведь и Владимир Путин тоже любит непредсказуемость в решении как внутренних, так и внешних политических вопросов и тоже предпочитает эффективность прозрачности.

В остальном же Трамп и вовсе выглядит практически подарком для российской власти, до хрипоты твердящей о том, что США много на себя берут. Да, соглашается Дональд Трамп, а главное — много отдают. Слишком уж дорого обходится Америке поддержание мирового порядка — а толку-то? Уж лучше наладить инфраструктуру и починить дороги у себя дома, чем держать дорогущие военные базы в Японии и Южной Корее, за которые толком не хотят платить местные партнеры; пусть, в конце концов, сами защищаются от Ким Чен Ына, если такие умные. Украина? Пусть ею занимаются немцы и прочие европейцы — это же у них война под боком, а не у США. Сирия? Чтобы снизить издержки, нужно сотрудничать и с Россией, и вообще со всеми, кто поможет разбомбить чертов ИГИЛ. ООН? Пустая трата времени и денег — все равно организация ничего не решает. НАТО? Морально устаревшая организация, создававшаяся для борьбы с Советским Союзом, а не с терроризмом, — и тоже ужасно дорогая.

Иными словами, общий пафос Трампа по части внешней политики прост: если Америка будет продолжать выполнять функцию мирового полицейского, ей хотелось бы получать за эту работу адекватную компенсацию. А нет — так и не надо. Неудивительно в этой связи, что Трамп довольно быстро превратился в любимого кандидата российских чиновников: про него комплиментарно рассказывают на телеканале RT. И даже то самое предложение сбивать российские самолеты депутаты Госдумы примирительно списали на общие правила игры: мол, ну да, чтобы выиграть выборы, нужно критиковать Россию, но мы-то знаем, что он хороший.

Еще одна оказия, когда Трамп решил продемонстрировать избирателям такого рода критику, случилась пару месяцев назад в Instagram. Там кандидат опубликовал короткий ролик: сначала Владимир Путин в кимоно кидает кого-то через бедро; потом агитатор ИГИЛ грозит пистолетом в камеру; а потом показывают лающую по-собачьи Хиллари Клинтон. И надпись: «Когда доходит дело до угроз Америке, это все, что могут нам предложить демократы».
Понятная идея: республиканец Трамп относится к врагам США жестко и беспощадно, не то, что беспомощная либеральная Хиллари. Проблема в том, что, как и примерно каждое второе публичное заявление Трампа, это неправда.

Барышня и хулиган

«У меня, э-э-э, интересные отношения [с Владимиром Путиным], — сообщила Хиллари Клинтон во время дебатов с Берни Сандерсом в январе этого года в Южной Каролине. — Думаю, они уважительные. У нас случались достаточно жесткие переговоры, и я знаю, что он из тех, кому надо сопротивляться. Потому что, как и многие другие задиры, он из тех, кто возьмет себе столько, сколько ты ему позволишь».

Фото: Getty Images «Задира» (или «хулиган», как часто принято переводить слово bully) — это еще ничего. За пару лет до того Хиллари сравнила действия Путина на юго-востоке Украины ни много ни мало с тем, что в 30-х практиковал в Центральной и Восточной Европе Гитлер. В 2015-м, разговаривая с мэром Лондона Борисом Джонсоном, она посетовала, что европейские лидеры ведут себя по отношению к Путину «трусовато». Примерно тогда же она разыграла сценку, в которой бывший премьер-министр РФ договаривается с самим собой, что вернется на пост президента. Собственно, один из пунктов предвыборной программы Хиллари Клинтон буквально гласит: «Дать отпор Путину»; мол, плавали, знаем, справимся. Иными словами, если эти отношения и можно назвать уважительными, то это, кажется, уважение вопреки; уважение по отношению к достойному противнику; уважение, обусловленное политической системой сдержек и противовесов, не позволяющей открытой вражды.

Удивляться тут нечему. Клинтон выросла в семье ярого антикоммуниста-республиканца; уважение к американским войскам и восприятие их как необходимое средство для поддержания миропорядка, соответствующего американским ценностям, у нее воспитывали с детства, — и это уважение только усилилось, когда Клинтон была первой леди, сенатором от штата Нью-Йорк и, наконец, госсекретарем, отвечавшим за американскую внешнюю политику.

Показательно, что одним из главных советников Клинтон по вопросам происходящего в мире был Джек Кин, человек, стоявший за идеей повысить количество американских военных и штатный эксперт канала Fox News, не отличающегося тонким подходом в отношениях между США и остальным миром. Известно, что именно Клинтон убедила Обаму начать военную операцию в Ливии — решение, о котором нынешний президент США сейчас жалеет, а потенциальный будущий, согласно ее помощникам, по-прежнему считает верным: это ничего, что сейчас в стране гражданская война и оплот ИГИЛ; демократия — это процесс.

Трамп воспринимает международную политику как набор бизнес-сделок, которые должны быть выгодны Америке; Клинтон относится к ней как к гуманитарной миссии, в которой США являются основным мировым гарантом прав человека. Ее подход к глобальным задачам США, судя по всему, куда более идеалистический, чем у Обамы, который, придерживаясь тех же базовых ценностей, считает, что Америка должна делить ответственность с партнерами, а также не пытаться решить все мировые проблемы, — как ни крути, а Украина, согласно нынешнему президенту, всегда будет более важна для России, чем для США, что заведомо определяет ставки и правила игры. Разумеется, резкая критика Клинтон в адрес России в связи с событиями на Украине — во многом часть предвыборной стратегии, но, судя по прежнему опыту, Хиллари и правда более склонна вмешиваться в чужие дела, если считает это морально и политически оправданным.

Что, конечно, не означает, что Клинтон в принципе не в состоянии сотрудничать с Россией. На посту госсекретаря она в 2009 году вместе с Сергеем Лавровым даже запускала знаменитую перезагрузку в российско-американских отношениях. Во время президентства Медведева Клинтон успешно работала с российскими коллегами в рамках программы разоружения и убедила Россию проголосовать за резолюцию об ужесточении санкций в отношении Ирана в ООН; голоса справа даже упрекали госсекретаря Клинтон в том, что она ведет себя в отношениях с Россией слишком податливо.

Другое дело, что кнопка, которую Клинтон и Лавров когда-то символически нажимали на пресс-конференции, оказалась ошибочно подписана «перегрузка», что стало комическим предзнаменованием грядущих трудностей. С возвращением Путина на пост президента динамика изменилась, и, по всей видимости, надолго. Скорее всего, если Клинтон станет президентом, общий вектор взаимоотношений между Россией и США на государственном уровне останется примерно таким же, как сейчас: взаимные попреки и обвинения в лицемерии на общем уровне, сопровождающиеся точечным сотрудничеством по конкретным вопросам вроде сирийского.

В личном плане тоже трудно представить себе, чтобы Путин и Клинтон ладили лучше, чем Путин и Обама. В конце концов, в ответ на вышеупомянутую ремарку про Гитлера Путин снисходительно заметил, что бывшая госсекретарь выдает слабость за силу и вообще «с женщинами лучше не спорить» (реплика, которая в США однозначно воспринимается как сексистская). Вполне очевидно, что в этом диалоге обе стороны будут смотреть друг на друга сверху вниз — и вряд ли это станет началом большой дружбы.

Впрочем, сейчас не об этом. Надо понимать, что внешняя политика, не касающаяся непосредственных угроз безопасности США и конкретно отношения с Россией, — это для американских избирателей, за голоса которых будут в ближайшие полгода бороться Хиллари Клинтон и Дональд Трамп, вопрос сугубо третьестепенный. Как бы российские СМИ ни пытались доказать согражданам, что в Америке только и думают, как напакостить России, фамилия Путин упоминалась крайне редко как в республиканских, так и в демократических дебатах.

Вышеприведенными цитатами высказывания обоих конкурентов по российской проблематике в ходе кампаний практически исчерпываются — учитывая, что каждый из них дает несколько интервью и публичных выступлений в день, это очень мало; и не похоже, что в следующей фазе кампании пропорции изменятся. В ближайшее время Трамп и Клинтон будут заниматься совсем другими вопросами. Собственно, учитывая специфику текущей президентской кампании, скорее всего, они будут в основном заниматься друг другом.